«Прости, детка»: Рецензия Киноафиши
«Прости, детка»: Рецензия Киноафиши
24 июля 2025 22:05
Рафинированное драмеди об исцеляющей силе времени, дружбы, кошек, смеха и сэндвичей.
Укутанная в десяток свитеров Агнес (Ева Виктор) неловко приветствует свою университетскую подругу Лиди (Наоми Аки) в том же старом деревянном доме, в котором они жили вместе во время учебы. Если бы его стены могли говорить, они пересказали бы кучу самоироничных шуток Агнес и скорбно умолчали бы о «плохой вещи». Этим по-детски наивным эвфемизмом героиня девушка называет травматическое событие, случившееся с ней в доме профессора Декера (Луис Канселми) однажды вечером на последнем курсе аспирантуры.
С того момента прошло три года. Лиди переехала в Нью-Йорк, встретила любовь всей жизни и теперь приехала к подруге, чтобы рассказать о большой радости — скором рождении дочери (той самой детки из названия). Агнес за это время успела получить должность постоянного преподавателя литературы в том же университете, где училась, но какая-то часть ее сознания безнадежно застряла в «плохой вещи».
«Прости, детка» получила приз за сценарий на «Сандэнсе» — родине мамблкорного инди, что, кажется, само собой предполагает многословность и акцент на диалогах. К тому же, франко-американка Ева Виктор, написавшая и поставившая фильм вдобавок к главной роли, умеренно известна как комикесса, построившая карьеру на умении обращать не покидающее ее чувство тревожности в шутку. В скетчах с ее участием, которые можно найти на канале Comedy Central Originals в YouTube, она реализовала образ нью-йоркской невротички, впадающей в предынфарктное состояние при одной мысли о small talk в офисном лифте или при необходимости подписать открытку малознакомой коллеге.
Агнес — персонаж из той же породы. Она уютно нескладна и эксцентрична в социальных сношениях. Хотя причин для тревоги у Агнес куда больше, чем у предыдущих персонажей Виктор, которая сообщает своей героине пластику нескладного олененка, осторожно ступающего по заминированной земле. Ворох стильно вялых и суховатых шуток, которыми Агнес прикрывает оголенный нерв, служит элегантной формой психологической защиты.
Виктор, впечатляюще (особенно для дебютантки) выдерживает тональность, ни разу не сфальшивив. Меланхолические виды Новой Англии, по-пуритански закованной в холод, и общие, статичные планы домов, пасущихся среди пустынных лужаек, служат визуальной рамкой сюжета. Агнес часто оказывается одна в изолированном пространстве — спальне, кабинете или машине. Пространство над или перед ней довлеет над ней. Плоскость стола точно подчеркивает ее отчужденность в сцене разговора с вежливо безучастной администрацией университета.
В сценарии и постановке Виктор вообще много незаметно работающих деталей. В одном эпизоде она читает «Лолиту», что намекает нам на «плохую вещь». Во втором смотрит в окно спальни, «занавешенное» листами диссертации — по ходу повествования выяснится, что это не просто ее причуда. В третьем эпизоде Виктор сонно поглядывает на экран телевизора, по которому показывают «12 разгневанных мужчин», предрекающих события отдельной главы «Год с вопросом» (повествование разбито на 5 главок). В еще одной сцене всплывает роман Вирджинии Вулф «На маяк» — модернистская ода меланхолии. Даже в проходном эпизоде в начале фильма мальчик, рыбачащий с разведенным отцом, рифмуется с ушедшим из семьи Деккером и его сыном.
«Прости, детка» — это история не о насилии. Виктор нарушает устоявшийся обычай «показывать, а не рассказывать», но этот побег от конвенций идет фильму только на пользу. Течение «плохой вещи» невозможно зафиксировать на камеру бесстрастно. Уродливость деяния неизбежно становится точкой фокуса всего фильма, но замысел Виктор как раз в обратном — помочь Агнес, а, возможно, и себе, сдвинуться с мертвой точки. «Плохая вещь» напоминает о себе в почти буквальных фрейдистских символах — страх скрывается за дверью спальни, ведущей, кажется, в подсознание, а убийство мышки, снующего повсюду фаллического символа, становится финальном актом освобождения от травмы.
Впрочем, секреты исцеления по мысли Виктор скрыты вовсе не в символической кастрации, а в обыденных вещах — доверительной теплоте найденного на улице котенка, успокоительным разговоре с незнакомым громилой (Джон Кэрролл Линч), готовящем самые вкусные сэндвичи в Новой Англии, вековечной дружбе и надежде. На сложные вопросы не бывает простых ответов, даже если они звучат незамысловато.
Вселенная, судьба или что там отвечает за распределение несчастий среди смертных жалит неожиданно. Ужасы поджидают за каждым углом и могут случиться даже в выбеленном доме университетского профессора литературы — неловкого и нерешительного — от которого меньше всего можно ожидать опасности. Но вместе с тем где-то в нем есть место и случайному добру. Прости, детка, но таков уж мир.
Гия Сичинава